День только начинался, ясный, солнечный. На фоне бледно-голубого неба отчётливо прорисовывались высокие горы, за одну зацепился краешком тающий диск луны. И над всем этим миром где-то далекодалеко возвышалась ослепительно белая гора с двумя остроконечными вершинами. Глаза всё время возвращались к ней, а на душе было тревожно.

«Как называется эта гора?» — спросила я у хозяина гостиницы в пос. Дунче. «Лангтанг, мэм, — ответ прозвучал буднично. — Вы идёте в ту сторону и пройдёте очень близко от неё». Мы оба повернулись лицом на восток: Лангтанг ослепительно сверкал на солнце. «Семь тысяч метров, — с гордостью произнёс Бин. — Тропа хорошая.

Идите медленно и старайтесь правильно дышать». Я с сожалением посмотрела на пачку сигарет, которую вертела в руках. Бин засмеялся и покачал головой: «Дышите правильно. Удачи!». Удача мне, конечно, не помешает, но ещё бы побольше уверенности, что я вообще хоть куда-нибудь дойду... Íепал — страна горная, но не только это привлекает сюда многочисленных туристов.

Здесь и экзотическая восточная культура, и памятники архитектуры, и религиозные центры. Если говорить о природе, то где вы ещё найдёте такое разнообразие: от самых высоких в мире вершин и самых глубоких ущелий до джунглей с настоящими дикими слонами и крокодилами. Однако именно горы определяют тут всё: и ультуру, и религию, и саму жизнь.

Поэтому мы начали своё путешествие по Непалу с похода в горы, хотя мы — туристы-водники, и горы — это не то, к чему стремится наша душа. По крайней мере, моя. Но, как сказал наш командир Борис Яхнис, Непал без гор — деньги на ветер. И вот мы здесь, в Гималаях. Мы — это 9 человек (3 москвичей, 6 рижан), 7 мужчин и 2 женщины.

Для всех нас это первое путешествие в Непал (а я вообще первый раз иду в горы пешком) и, что самое интересное, все вместе впервые встретились в аэропорту Домодедово в день отъезда. Наш треккинг к священному озеру Госаинкунд начался в пос. Дунче, на высоте 2030 м над уровнем моря. Туда мы добирались рейсовым автобусом из Катманду. За 8 часов набрали примерно 600 м высоты по горному серпантину и натерпелись страху на крутых поворотах.

Примерно за 15 км до Дунче дорога перегорожена селем, и всем пришлось покинуть автобус и идти 3 км через сель по узеньким тропкам между камнями к другому автобусу. Мы были налегке (на треккинг планировали нанять местных портеров). Непальцы же переносили через сель кошмарные тяжести: баллоны с газом, огромные клетки с живыми курами, мешки с крупой и сахаром, длинные толстые доски, неудобные для переноски квадраты фанеры и многое другое. Наравне с мужчинами работали женщины и дети, даже пяти-шестилетние.

Сердце кровью обливалось при виде малыша, несущего на спине здоровенный мешок с сахаром. Однако и мы с Ритой пару раз поймали сочувственные взгляды: белые леди сами несут рюкзаки! Наша группа решила испытать прелести езды в багажнике на крыше. Тут белые леди окончательно разочаровали местных, проехав таким образом оставшееся до Дунче расстояние.

Весьма необычные ощущения, особенно когда автобус въезжал на какую-нибудь горку: того и гляди сгрузит тебя с верхотуры, как бетон из самосвала! Ïереночевав в Дунче, трогаемся в путь. Тропа полого спускается к реке, и безумно жалко терять эти метры: ведь потом придётся подниматься! Иногда тропу пересекают прозрачные ручьи, бегущие к реке. Прежде чем увидеть её, мы слышим знакомый грохот потока в порогах.

Вскоре в воздухе появляется водяная пыль, и вот она, река, чуть голубоватая, прозрачная, стремительная. И первое препятствие — подвесной мост. Надёжный, из решётчатых металлических пластин, уложенных на стальные тросы. Мелко задрожали коленки: я боюсь высоты, а больше всего — подвесных мостов. Они качаются под ногами, и даже если не смотреть вниз, всё равно кружится голова: боковое зрение улавливает стремительное движение потока внизу.

Крепко держась за руку Бориса, ступаю на мост. Он под ногами слегка пошатывается. 70 м кошмара! На другом берегу с облегчением вздыхаю: стоило ли так переживать? Теперь обязательно дойду до Лангтанга! Тропа круто уходит вверх — всё, шутки кончились. Теперь нужно правильно шагать и правильно дышать, иначе не дойти. Аккуратно переставляю ноги, стараясь не делать широкие шаги и избегая «ступенек», чтобы лишний раз не сгибать колени.

Не знаю, правильно ли я дышу, но получается, как у паровоза. Мимо меня на третьей скорости проносится Борис, от его дыхания пригибается трава. Это даже не паровоз, а гибрид дракона и лося! Где-то далеко внизу наши портеры. Их трое на девятерых, то есть каждый несёт вещи троих клиентов, сложенные в один рюкзак. Наша туристская совесть неспокойна: непривычно и неловко, что кто-то несёт за тебя твои вещи.

Но ведь это единственная работа для многих местных, другой нет и не предвидится. Часа через полтора портеры нас обгоняют, хотя идут не спеша и отдыхают, когда им захочется. Мы тоже не торопимся, часто останавливаемся перевести дыхание и полюбоваться горами. Стоит конец октября, но кажется, что природа только пробуждается и расцветает, как весной. Лес вокруг смешанный, светло-зелёный, в основном из-за густой поросли гималайской сосны.

Весёлое дерево! Ствол тоньше, чем у нашей сосны, и менее красный, а иголки очень длинные и торчат в разные стороны, как метёлки. Кажется, что наощупь они мягкие и шелковистые. Шишки длинные и изогнутые, по форме похожи на бананы. Сосны перемежаются с высокими кустистыми рододендронами, верхняя часть листа у них тёмнозелёная, а нижняя — ближе к бордовому.

Иногда встречаются высокие цветущие деревья с тонкими ветвями, на которых практически нет листьев; мелкие нежно-розовые цветки, собранные в розетки, покрывают их сверху донизу. Дерево похоже на нашу вишню, мы называем его сакурой. А густой высокий кустарник, покрытый мелкими продолговатыми ягодами, напоминает наш барбарис. На другом борту долины ещё виден Дунче, но домики выглядят игрушечными.

Выше, примерно на середине склона, прямо из камней длинными серебряными клинками стекают два водопада. Реку уже не видно и не слышно, не слышно и водопадов. Тишина, только звуки хрустящих под ногами камней да дружное пыхтение ребят. В полдень останавливаемся на перекус, высота примерно 2500 м. На широкой поляне гостиничка, где нам предлагают горячего чаю.

Это первое пристанище на нашем пути. дноэтажный домик, сложенный из камня; сбоку навес, под ним два буйвола, которые, откинув на спину чёрные изогнутые рога, взирают на нас с таким достоинством, что вспоминаются слова Маугли: «Мы с тобой одной крови, ты и я!» Всё тщательно убрано, никакого мусора, по краю поляны посажены цветы. Несмотря на простоту постройки, гостиничка производит очень приятное впечатление.

Поднимаемся всё выше. Группа разделилась: в переди москвичи Вадим и Андрей, с ними Борис, Рита и Макс, замыкающие — «латышские стрелки» Валдис, Нилс и Янис, я оказываюсь посередине. Идти нетрудно, тропа действительно хорошая, ухоженная, и пока не очень крутая. Местами она выложена ступеньками из сланца, содержащего слюду. Эти ступени, изрядно стертые тысячами ног, блестят на солнце, и кажется, что идёшь по слиткам серебра.

Время от времени я останавливаюсь подышать и осмотреться. Я уже выше двух водопадов, теперь они кажутся тонкими струйками. Дунче закрыт облаком, приплывшим с другой стороны долины, как будто кто-то натянул над ней рваное одеяло. Лангтанга не видно, но я знаю, что он там, куда мы идём, я чувствую, что он там, двуглавый, сверкающий, царит над всем, что я вижу сейчас. Тихо.

Облако беззвучно струится по долине. Я одна на тропе. Только я и горы. И я точно знаю, что всё это — моё, и только для меня, и благодарю за это Бога... Вечером, когда мы уже отдыхали в гостинице в пос. Шин Гомпа (высота 3300 м), на нас опустилось пушистое облако, мгновенно ограничив видимость до 5 м. Стоишь, как в вате, из неё сначала сеет мелкий дождь, потом к нему подмешиваются крупинки снега, а потом идёт только снег, твёрдый, колючий — и всё это при полном безветрии.

Резко похолодало. Вот так и живём: из лета прямо в зиму за один день. Óтром лёгкая дымка, но к полудню развиднелось. Пока мы шли по склону, освещаемому солнцем, было даже жарко, но стоило тропе уйти в тень, как снизу потянуло жутким холодом, местами на ровных площадках лежал снег. Лес же вокруг был сказочный: раскидистые ели, больше похожие на наши сосны, сверху донизу покрытые косматым мхом.

Тихо, тонкие солнечные лучики пробиваются сквозь лохмотья мха на ветках, и в этих лучиках посверкивают капли от тающего снега, срывающиеся с елей. К полудню мы дошли до очередной деревеньки Чолон Пати (3500 м). Место очень живописное: небольшая ровная поляна, две гостинички, расположенные под углом друг к другу, склон горы, густо поросший высокими елями. Отсюда открывается совершенно потрясающий вид на Тибет, но сейчас всё закрыто клубящимся туманом.

Хозяева гостиниц не только обслуживают туристов, но и делают сувениры. На лавках и столах разложены всевозможные украшения из серебра, гранатов и аметистов, поделки из рогов яка и буйвола, красивые вязаные шапочки, носки, варежки и даже шали, сотканные на домашних станках. Перекусив, продолжаем путь. Деревня Лаурабина (3900 м). Остановились в гостиничке на самой верхней террасе горы перед началом подъёма на следующую гору.

Облака попрежнему закрывают вид, но наш главный портер Карсанг говорит, что утром, если развиднеется, пейзаж откроется просто потрясающий, и посоветовал начать молиться о погоде. Лангтанг совсем уже близко; сквозь клочья тумана просвечивает двуглавая вершина. Кажется, ещё немножко и можно будет докинуть до неё снежком. Внезапно даёт о себе знать высота: начинает болеть голова, причём весьма ощутимо. Принимаю таблетку анальгина.

Оказывается, головную боль ощущают все, кто больше, кто меньше. Борис говорит, что ночью даже просыпался «подышать», то есть недостаток кислорода уже сказывается. Эх, а ведь всё так хорошо складывалось: ни травм, ни мозолей, ни желудочных расстройств, даже ноги не болели с непривычки! Латыши говорят, что с горной болезнью надо бороться движением, набрать ещё немного высоты, а потом спуститься, и уходят вверх по тропе.

Борис с Ритой зовут меня последовать их примеру, и я, едва переставляя ноги, как старушонка, лезу в гору, прислушиваясь к отступающей головной боли и останавливаясь подышать через каждые 5 м. Вскоре нас догоняют быстроходные Андрей и Вадим. Минут через 10 после выхода начинается снегопад; валит прямо из облака, лежащего на горе, в двух метрах ничего не видно. У Риты красная куртка, и я бреду, «цепляясь» глазами за это яркое пятно.

Гора крутая, дыхания не хватает. Здесь растут лишь низкий кустарник да мхи, на которые пышно ложится снег. Кустарники, напоминающие рододендроны, растут густо и пахнут необычно. Запах будто плывёт к вершине, на которой с незапамятных времен стоит небольшая ступа (буддистское культовое сооружение, хранилище реликвий. — Прим. ред.), остроконечно уходящая в туман. Я «отпускаю» Ритину куртку и смотрю только на ступу. Ещё пять шагов, ещё, ещё...

Снег буквально залепляет глаза, в висках сту" чит, но мы всё"таки дошли. На вершине горы ту"

ман не такой густой, лишь рваные клочья обла" ков, заполняющих долину, проносятся над нами,

залпами выстреливая снег. Суровый чёрно"белый пейзаж, почти лунный, просматривается во все

стороны: остроконечные пики, покрытые вечны" ми снегами, ни пятнышка чего"нибудь жёлтого или зелёного.

Я впервые в жизни вижу такое и даже могу потрогать руками. Боль пробивается сквозь анальгиновую блокаду, но я ловлю себя на мыс" ли, что в эту минуту я абсолютно счастлива. Мне хочется раскинуть руки, обнять как можно боль" ше необъятного и засмеяться.

Ïогоду мы всё"таки намолили: утро было со" вершенно прозрачным. Не сговариваясь, все рано поднялись.

И правильно: посчастливи" лось увидеть, как солнце поднимается аккурат между макушками Лангтанга, окрашивая их в розовые цвета. Если стоять спиной к гостинице, то справа. А слева! «Аннапурна, Мачапучре, Ламджунг Химал, Ганеш, дальше Тибет», — Карсанг тычет пальцем в сверкающие под солн" цем вершины, полукольцом опоясывающие го" ризонт. Боже мой, Тибет!

Можно было мечтать о чём угодно, даже о сплаве по Амазонке, но увидеть Тибет, хотя бы на горизонте, об этом и мысли не возникало. Теперь и умереть не страшно, тьфу, тьфу, тьфу... Ну, не странно ли — второй раз за сутки под" ниматься на одну и ту же гору! В утреннем свете хорошо видно, какой крутой подъём нам пред"стоит. Сегодня идти тяжко, вчера было легче.

Головная боль, загнанная анальгином в дальний «уголок» головы, едва слышна, самочувствие почти нормальное, а вот в зеркало я напрасно взглянула: за ночь лицо отекло, особенно глаза. Вполне может быть, что это сердечная недостаточность. Отгоняя грустные мысли, потихоньку переставляю ноги в нужном направлении. Дошла вчера — дойду и сегодня. У знакомой ступы останавливаемся передохнуть и полюбоваться пейзажем.

На левой макушке Лангтанга вьётся снеговой флажок: на вершине ветрено. Здесь же тихо, и только на самом дальнем краю лежащей внизу долины белёсым пёрышком кружится облако. Мы уже знаем, что если с утра появились лёгкие облака, часа через два обязательно затянет весь белый свет. Но мы поднимемся выше, может быть, облака останутся внизу. Тропа идёт по такому крутому борту долины, что страшно смотреть вниз.

Я решаю, что за три дня достаточно насмотрелась на крутизну и голова кружиться не будет, страх перед высотой уйдёт. Прошу Бориса и Риту на всякий случай подстраховать меня и ступаю на самый краешек. Вот это да!.. Круто до невероятности и очень глубоко, а на самом дне долины вьётся речка, словно голубая нитка по зелёному полю.

Интересно, сколько метров вниз по вертикали? «2 км, — спокойно говорит Борис и с усмешкой смотрит в мои отёкшие полукитайские глаза. — Вон там Дунче, видишь?» Крохотное тёмное пятно, прилепившееся к горе. Как высоко мы забрались!.. Эксперимент по разглядыванию «донышка бездны» прошёл успешно, но следующие 5 км оказались самым трудным испытанием для меня за весь треккинг.

Страх не отпустил: боковым зрением я видела, как противоположный борт долины двигался вместе со мной, вызывая головокружение. Ухоженная, довольно широкая тропа иногда сужалась, огибая выступающие скалы; в таких местах я буквально вжималась в стену, стараясь твёрдо поставить ногу. Рита шла в двух шагах впереди, сзади меня страховали то Валдис, то Нилс.

Некрутой подъём, и видим нижнее озеро, отделённое от верхнего небольшой каменной перемычкой. Ещё немного вверх, и вот конечная точка треккинга, озеро Госаинкунд. По легенде, его создал Шива после того, как для спасения мира выпил яд. Чтобы получить воду для утоления жажды после отравления, Шива поднялся высоко в горы и ударил своим трезубцем по леднику.

Местные утверждают, что плоский камень недалеко от берега — это то место, где Шива стоял в воде. Гостиничка, в которой мы поселились, расположилась на самом краешке плоского выступа над озером. Отсюда открывается живописнейший вид: озеро, как на ладони, в обрамлении чёрно-белых гор, на левом берегу храм, от которого вверх уходит тропа к перевалу.

Во дворе гостинички (4380 м), как и практически во всех «гест хаусах» на нашем пути, удобные пластиковые кресла с мягкими подушками. С чувством исполненного долга я сажусь и облегченно вздыхаю. Я дошла! В следующую секунду приходит головная боль, такая сильная, что белый свет буквально взрывается у меня перед глазами, и каждый осколок остро впивается в мою несчастную голову.

Через силу напоминаю себе, что надо двигаться, обречённо встаю и хожу туда"сюда по двору, едва понимая, где я, кто я и что вокруг. Борис, которому лавры Шивы не давали покоя, решил не посрамить командной чести и совершить омовение в священных, но жутко холодных водах озера. Что и исполнил, нырнув в воду в чём мать родила. Так, наверное, ревёт гиппопотам! Горы содрогнулись, и вниз едва не сошла лавина.

Андрей и Вадим последовали его примеру, наивно полагая, что Борис взревел от счастья. Покуда совершалось омовение, поспел чай и нас пригласили в дом к тёплой печке. Я смогла отхлебнуть только пару глотков и на трясущихся ногах поспешила на задний двор: началась рвота. Мне уже не хотелось ничего: ни гор, ни озера, даже жить не хотелось. Каждое движение давалось с трудом, я едва добрела до своей комнатки. Собрав последние силы, откопала аптечку и сунула в рот таблетку. В следующую секунду сознание отключилось.

И начала включился звук: «Ириш, Ириш!..» Потом появилась «картинка» — расплывчатое Ритино лицо. Вот так всегда, хотя бы раз дали спокойно умереть. «Вставай, нельзя лежать. Мы тебе чаю принесли, попей». Встать?! Только при условии, что меня тут же положат обратно. «Ириш, открой глаза, посмотри на меня». Что"то Андрюха и сам бледноват. «Так я и знал. Глаза белые, значит, горняшка». К чёрту горняшку!

Я ведь дошла, дошла, не сдамся! «Ребята, я посплю чуточку и встану. Сейчас не могу — так и помереть недолго». — «Чаю попей перед смертью». — «Смотрите сами не передох ните». Ребята, смеясь, уходят. Высовываю руку из"под одеяла, нащупываю аптечку. Так, анальгин уже не помогает. Попробуем анальгин с аспирином. Как же мне плохо... «Ирина, ты жива?» Это Нилс. По крайней мере, глаза открывать не больно. «Ещё не знаю. Надо попробовать встать». — «Я помогу».

Стараясь не двигать головой, вылезаю из"под одеяла и удивлённо смотрю на Нилса — боли нет. «Надо подниматься, ты уже два часа спишь. Завтра пойдём вниз». Ну, это мы ещё посмотрим. Странно устроен человек: два часа назад мне жить не хотелось, но едва боль прошла, не хочется отсюда уходить. Пока я спала, ребята поднимались к перевалу и обходили озеро. Я тоже иду вокруг него по ухоженной тропе.

Карсанг рассказывал, что за состоянием троп следит государственная комиссия. Это делается и ради туристов, и ради местных жителей. Лёгкой их жизнь не назовёшь. Дрова привозят снизу на яках или приносят на собственных спинах. Как и всё остальное, что мы видели в гостиницах и домах непальцев, вплоть до последнего гвоздя. Несмотря на тяжелейшие условия, быт вполне налажен, а незатейливые жилища отличаются чистотой и ухоженностью.

И люди здесь приветливые, доброжелательные, встреченные на тропе нам всегда улыбались, как знакомым, и здоровались: «Намасте!» Вода в озере абсолютно прозрачная и чуть голубоватая, на глубине отливает тёмно"синим. Вокруг на камнях полно пирамидок, построенных туристами и паломниками. Говорят, нужно загадать желание и сложить пирамидку, озеро это желание исполнит. Я строю свою пирамидку и немножко посмеиваюсь над собой.

Я так долго шла сюда, а дойдя, едва не умерла от головной боли, а люди приходят сюда просто помолиться. Для меня это необыкновенное приключение и даже немножко подвиг, а люди здесь просто живут. Примерно на середине пути к перевалу — небольшая ступа, я поднимаюсь к ней, высота 4400 м. Отсюда видно всё озеро, храм, нашу гостиничку, а вокруг высятся горы под шапками снега. Да, я живу в другом мире, но вот я здесь, значит, всё вокруг моё.

Оглядываю свои «владения» и снова ощущаю беспричинное счастье. В каменной нише рядом со ступой маленький медный колокол. Подхожу к нему и решительно берусь за язычок. Звон колокола разносится над озером и тысячекратно отражается от гор. Это моя молитва, моя благодарность Богу за то, что он позволил мне испытать всё это. За то, что я теперь знаю, зачем ходят в горы к вечным снегам. За счастьем.

Статья опубликована в газете «Вольный ветер», на нашем сайте публикуется с разрешения редакции. Сайт газеты http://veter.turizm.ru/